Гетто для бэкпекеров: культовые туристические районы от Бангкока до Кабула

Каосан-роуд и Пахаргандж — эти названия известны почти каждому, кто побывал в Бангкоке и Дели. Кварталы для бюджетных туристов, где всегда можно найти недорогой ночлег, поесть европейской еды, поменять деньги, купить снаряжение. Такие места — их еще часто называют бэкпекерскими гетто — начали в изобилии появляться в больших городах Азии во второй половине XX века. Спустя десятилетия в некоторых регионах поток приезжих иссяк, и эти районы потеряли свою туристическую сущность. А куда-то иностранцы продолжают приезжать до сих пор, и в 2019 году вы можете переночевать в бюджетной гостинице с полувековой историей или поесть в кафе, где обедали первые рюкзачники 1960-х.

Почти за всю историю поездки ради удовольствия были единичными явлениями. Если человека в исторической литературе называют путешественником, то в другую страну он ехал ради научных исследований, установления политических и торговых связей или чтобы посетить святые для его религии места. Это серьезное, а главное, длительное и недешевое мероприятие. Постепенно транспортное сообщение развивалось, а стоимость пассажирских перевозок падала. Это привело к тому, что с XX века заграничные поездки стали массово доступны среднему классу жителей условного первого мира.

В 1950–1960-х годах стали возможными и бюджетные путешествия. Людей, которые отправлялись в путь без кучи чемоданов, отказывались от услуг гидов и турагентств и перемещались на общественном транспорте, навали бэкпекерами (от английского «backpack» — «рюкзак»). Немалую роль в этом сыграла и разница в экономическом развитии разных государств: для выходца из Германии или Великобритании условные Индия или Таиланд воспринимались как невообразимо дешевые страны, по которым можно было кататься месяцами. Поэтому Азия и оказалась популярным направлением не только для краткосрочных поездок, но и для длительных зависаний.

В 60–70-е годы прошлого века из Западной Европы в Индостан проходил наземный маршрут, получивший название Hippie Trail — «тропа хиппи». Именно на нем формат бюджетных путешествий с рюкзаком приобрел особую популярность и привлек тысячи молодых людей из стран первого мира. Термин «тропа хиппи» появился не сразу и не очень корректно отображает суть маршрута: далеко не все путешественники были хиппи. Мало кто называл себя так, а для самообозначения чаще использовались слова «бэкпекер» или «оверлендер» — от названия маршрута Asia Overland. Эта наземная специфика накладывала и ограничения на перемещения: Индия и Непал становились тупиками, потому что дальше в Бирму (ныне Мьянму) или Китай въехать было нельзя. В Европе путешественники не задерживались, а в Советский Союз предпочитали не соваться из-за сложностей с визой. Поэтому основу «тропы хиппи» составляли шесть стран: Турция, Иран, Афганистан, Пакистан, Индия и Непал.

Те, кто желал продолжить свой путь, летели в Бангкок и путешествовали по Юго-Восточной Азии. Сеть маршрутов по этому региону получила имя Banana Pancake Trail — по названию блинчиков с бананами, местной уличной еды. Это не конкретный маршрут, а просто список локаций. Сейчас под этим названием подразумевают все страны этого региона, но Юго-Восточная Азия не всегда была таким популярным направлением. В 1970-е во Вьетнаме и Камбодже шли войны, а в отдельных частях Мьянмы конфликты разной интенсивности продолжаются по сей день.

Именно на этих маршрутах и появились первые районы для бэкпекеров. Спрос среди приезжих на недорогой сервис порождал предложение. Все необходимые туристу услуги (отели, кафе, обменники, сервисы денежных переводов, магазины) концентрировались на нескольких соседних улицах. Для иностранца это невероятно удобно: не надо тратить много времени на поиск еды, ночлега, сувениров или снаряжения — все это оказывалось в одном месте. Сорок лет назад туристы не только покупали местные вещи, но и продавали или выменивали свои. В итоге житель далекого Непала мог стать счастливым обладателем кассеты битлов или американских джинсов, пусть и не подходящих по размеру, а промотавшийся хиппи получал немного денег, чтобы продолжить путешествие. Здесь же туристы добывали полезную информацию, делились опытом или находили попутчиков — до появления интернета такие пункты были крайне важны.

Негативных сторон у таких районов тоже хватает. Большие скопления иностранцев всегда привлекают попрошаек и всяких хитрецов, желающих обмануть приезжего. Цены на еду в туристических кафе обычно выше, чем в заведениях для местных, а качество может быть хуже, ведь удерживать клиента нет никакого смысла. И самое главное — туристические анклавы совсем не дают представления о стране. Ехать за тысячи километров, чтобы смотреть на те же самые белые лица, — сомнительное удовольствие.

Список, приведенный ниже, конечно же, не исчерпывающий. Во-первых, в него вошли только отдельные районы крупных городов, и тут нет многочисленных прибрежных поселков, которые однажды превратились из рыбацких в туристические. А во-вторых, сюда попали наиболее интересные места и те, по которым можно проследить историю развития туризма в регионе.

Эта небольшая улочка на севере острова Раттанакосин (старый город Бангкока. — Прим. ред.), пожалуй, самый знаменитый туристический анклав. Сюда даже ходит автобус из международного бангкокского аэропорта, а на самой улице есть музей Каосана, где можно узнать об истории этого места.

Столетиями это была абсолютно непримечательная улица в исторической части города. В 1960–1970-х годах Бангкок уже стал популярным туристическим направлением, но Каосана это никак не касалось. Тогда бэкпекеры предпочитали останавливаться в гестхаусе The Thai Song Greet около железнодорожного вокзала или в отеле Malaysia в пяти километрах к востоку. Первый закрылся к началу 1980-х, а второй постепенно повысил свой уровень и перестал быть бэкпекерским местом.

В 1982 году на Каосане появился первый гестхаус, и эпицентр туристической жизни начал понемногу перемещаться туда. В 1996 году вышел роман английского писателя Алекса Гарленда «Пляж», где часть событий происходит именно на Каосан-роуд. Произведение стало очень известным и даже вошло в список 200 лучших романов всех времен согласно опросу BBC The Big Read. Это серьезно прибавило популярности бангкокской улочке. Через несколько лет по книге сняли одноименный фильм с ДиКаприо в главной роли, хотя в нем Каосан практически не фигурирует.

Лет 30 назад местные жители считали эту улицу пристанищем для бомжеватых фарангов — многие путешественники действительно не отличались зажиточностью и опрятностью, да и бегпекинг (не путайте с бэкпекингом: бегпекинг — попрошайничество ради продолжения путешествия. — Прим. ред.) в те годы тоже был распространен. Теперь же Каосан стал популярным тусовочным районом и среди бангкокцев. Он постепенно меняется, и вместо дешевых клоповников тут появляются гостиницы классом повыше, а кафешкам с пластиковой мебелью приходят на смену бары с модным дизайном.

Эти кварталы еще в XI веке были центром торговли. Сюда съезжались ремесленники со всей страны, чтобы продать свой товар. Именно так сформировались улицы — представители одной профессии кучковались со своими коллегами. Топонимика района тоже берет начало в том периоде: многие улицы названы в честь товаров, которые на них продавались, а кое-где продаются и сегодня, — например, улица Хангбак (серебряных товаров) или Хангдонг (медных товаров). Отсюда пошло другое название района — «квартал 36 улиц» — по количеству гильдий мастеров (улиц в Олд-Квотере гораздо больше).

В отличие от Таиланда, Вьетнам не так давно начал развивать туристическую индустрию: 20-летняя война и последующая разруха не очень способствовали потокам приезжих. В 1991 году страна открылась для иностранных гостей, сразу появились первые путешественники с Запада, хотя правительства многих государств настоятельно советовали своим гражданам этого не делать.

Туристическая история Олд-Квотера довольно стандартная: приезжим он приглянулся центральным расположением, колоритными улочками, местными харчевнями и старинной архитектурой XVIII–XIX века, которая уцелела при бомбардировках. По количеству жилья и различных сервисов для иностранцев Олд-Квотер, конечно, можно назвать анклавом для путешественников. Но благодаря своей аутентичной атмосфере и традиционным лавочкам этот район — отдельная городская достопримечательность.

Фрик-стрит — небольшая улочка, расположенная к югу от площади Дурбар, которая полвека назад стала настоящим культурным феноменом. Свое название она получила благодаря яркого вида европейцам, которые массово здесь тусовались. Это имя использовали как приезжие, так и местные, причем последние не всегда понимали значение слова «фрик». Часто ей приписывают название Джочхен-тол, что не совсем верно. Улицы в Катманду традиционно были безымянными, названия имели перекрестки — по-непальски «толы» или «чоки». И Джочхен-тол — имя одного из них. Другой конец Фрик-стрит выходит на площадь Басантапур, где раньше парковались автобусы, приехавшие из Европы, и находился оживленный рынок.

Исторически здесь, в непосредственной близости к старому королевскому дворцу, стояли дома зажиточных купцов, которые торговали с Тибетом. Но после захвата Тибета Китаем в 1950-м и Китайско-индийской пограничной войны в 1962-м традиционные торговые пути были нарушены. В 1960-х, когда в районе Фрик-стрит появилась первая ночлежка, а поток туристов увеличился, многие домовладельцы задумались о том, чтобы переориентироваться на приезжих. Они открывали гостиницы, кафе или сдавали помещения местным стартаперам, среди которых были и тибетские беженцы.

Чтобы угодить иностранной публике, менеджеры ресторанов и отелей покупали магнитофоны и крутили популярную музыку: The Beatles и Боб Дилан звучали на Фрик-стрит постоянно — если было электричество. Публика сюда приезжала очень творческая: поэты, художники, музыканты. Поэтому часто туристы сами устраивали выступления, к которым присоединялись непальцы с национальными музыкальными инструментами.

Непальские ремесленники, торговавшие на площади Басантапур, быстро перестроились и вместо громоздких религиозных статуй стали изготавливать маленькие сувениры, которые турист мог легко уместить в рюкзаке. Здесь же появились и уличные менялы, продававшие непальские рупии за немецкие марки, британские фунты и американские доллары.

В 1980-е «Оверленд» прекратил существование, и само движение хиппи сошло на нет — поэтому и Фрик-стрит пришла в упадок, но не растеряла своей туристической сути. Здесь и сегодня куча дешевого жилья, хотя некоторые комнаты выглядят довольно трешево. Как и полвека назад, можно перекусить в кафе Snowman или Grasshopper. Знаменитый магазин Eden Hashish Center, продававший не только сам гашиш, но и молоко и кексы, закрылся после запрета. Его владелец надстроил несколько этажей и открыл в здании одноименный отель, который работает до сих пор.

Наркотики из Катманду никуда не делись. Достать их не проблема, несмотря на запреты, а один день в году — во время индуистского праздника Махашиваратри — курить можно абсолютно законно. Атмосфера на Фрик-стрит уже совсем не та, что 40 лет назад, но это место остается интересным как памятник ушедшей эпохе.

Сейчас главным туристическим анклавом города стал район Тамель — 15–20 минут пешком на север от площади Дурбар. Это исторические кварталы, интересные архитектурными достопримечательностями: монастырями, храмами и другими религиозными святынями, что, конечно же, плюс для туристов.

Первые отели открылись на Тамеле в начале 1970-х, а его развитие совпало с угасанием движухи на Фрик-стрит. Причин тому было несколько.

Во-первых, запросы росли даже у бюджетных туристов (читайте нашу статью о флешпекерах — бэкпекерах 2.0), и Фрик-стрит стала восприниматься не как волшебное место в историческом центре, а как грязная дыра с крысами и паршивыми комнатами. Сервис не поспевал за изменениями. Где-то владельцы не очень понимали потребности западных гостей, а где-то бизнес принадлежал арендаторам, а не собственникам домов. По мере того, как приезжая публика все чаще отдавала предпочтение Тамелю, многие дельцы переносили туда с Фрик-стрит свои заведения. Ресторан Yin Yang, работающий и сегодня, — один из таких примеров.

Вторая причина — это общий дух. Вайб района Тамель — это трекинг в горах и культурно-исторический туризм, и он очень отличается от расслабленной хиппово-наркоманской атмосферы Фрик-стрит. Большой вклад в это внесло непальское государство со своей борьбой с наркотиками и продвижением активного туризма.

Туристическая часть Тамеля в разы больше по площади, чем скромная Фрик-стрит, — число приезжих в Непале растет, и их всех надо где-то селить и кормить. Для многих Тамель становится воротами в Непал и местом, где они останавливаются на пару дней перед походом в горы. Поэтому на улицах полно турагентств и магазинов снаряжения — впрочем, большая часть тамошних «коламбий» и «норт-фейсов» сшита китайскими или местными портными. В остальном Тамель представляет собой обычное туристическое гетто: кафе с кухней со всех концов света, сувениры разной практической и декоративной ценности, пункты обмена валют, попрошайки и разводилы.

Говоря о Непале, стоит упомянуть и другой туристический город — Покхару. Отсюда начинается большинство треков к хребту Аннапурна. Долгое время это место являлось крупным торговым хабом, и его жители, как и купцы из Катманду, пострадали от разрушения торговых связей с Тибетом. Но в 1960–1970-х годах сюда приехали гости из западных стран, и Покхара переориентировалась на туризм.

Бэкпекеры селились в районе Лейксайд — улицы, которая тянется вдоль озера Пхева. Но если полвека назад хиппи приезжали сюда, чтобы в тишине позалипать на горы и водоем, то теперь Лейксайд превратился в типичный шумный туристический анклав с сувенирными магазинами, массажными салонами и агентствами, предлагающими самые разные развлечения: от медитации и лодочных прогулок по озеру до параглайдинга и трекинга.

Пахаргандж — исторический район в самом центре столицы на запад от железнодорожной станции Нью-Дели. Заложенный в XVII веке, во время правления Великих Моголов, он долгое время был одним из главных городских рынков и сохранил эту сущность до сих пор. Туристическую составляющую район приобрел в 20-х годах прошлого века. Тогда построили железнодорожный вокзал, рядом с которым появлялись дешевые ночлежки и харчевни — сначала, конечно, для местных, а в 1960-х сюда понаехали и экономные европейцы.

Пахаргандж не только существует до сих пор, но и невероятно популярен среди туристов. Как и непальский Тамель, это первый пункт, куда направляются люди, только прилетевшие в страну — сейчас добираться в Дели по земле намного дороже и дольше.

Эпицентр этого бэкпекерского гетто — Мейн-Базар. Своим восточным концом он упирается в вокзал Нью-Дели, а на западе доходит до станции метро «Рамакришна Ашрам Марг» (Ramakrishna Ashram Marg). Те, кто готов закрыть глаза на шум и хаос, могут насладиться всеми его достоинствами: недорогая еда и жилье, близость к основным транспортным узлам и центру города, рынки, на которых можно купить фрукты, книги, хозтовары, сувениры, снаряжение, украшения или одежду. А еще особая атмосфера, где сочетается интернациональная туристическая тусовка и индийский вайб с маленькими храмами в переулках.

Это место интересно само по себе и смогло бы стать туристической достопримечательностью, даже если бы рюкзачники не выбрали его в качестве своей базы. 

Маджну-ка-Тилла находится на севере Дели на западном берегу реки Джамны, в полутора километрах от станции метро «Видхан Сабха» (Vidhan Sabha). Название местности буквально означает «курган Маджну» — таким было прозвище иранского суфийского мистика Абдуллы, жившего тут в начале XVI века. Двумя веками позже здесь построили гурдвару Маджну-ка-Тилла — одну из старейших сикхских святынь в Дели. В 1959 году в китайском Тибете произошло восстание, которое закончилось победой правительственной армии и бегством Далай-ламы XIV в Индию. Вслед за своим лидером сюда из Тибета потянулось множество беженцев. Индийское правительство выделило им территорию в этом районе столицы. Его официальное название — New Aruna Nagar Tibetan Colony, тибетцы зовут его Самъелинг (Samyeling), журналисты — маленьким Тибетом.

Маджну-ка-Тилла стал важным центром тибетской общины в Индии: тут находятся тибетские культурные и политические организации и буддийские святыни. В последние годы власти Дели планируют снести район, чтобы расширить дороги и обустроить набережную Джамны, но пока им это не очень удается, хотя суды периодически выдают предписания к сносу.

Население колонии не очень большое — всего около 3 тысяч человек. И одним из главных источников дохода для них стало обслуживание туристов. Последние едут сюда в первую очередь за тибетско-буддийским вайбом с молитвенными флажками и портретами далай-ламы. Еще один плюс района — его приятная и спокойная атмосфера. Сюда приезжают те, для кого Пахаргандж (да и весь остальной индийский Дели) слишком шумный, грязный и беспорядочный. И, конечно же, не последнюю роль сыграла вкусная и недорогая тибетская еда.

Саддер-стрит находится недалеко от района Эспланада с одноименной станцией метро. До соседней станции «Парк-стрит» (Park Street) тоже можно дойти пешком. Тут же расположена и автостанция — в общем, центральнее и удобнее места во всей Калькутте не найти.

В конце XIX века здесь жил и творил молодой Рабиндранат Тагор, а в 1960–1970-е приехали оверлендеры и устроили свою атмосферу. «В 1970-х, когда я рос тут, — рассказывает 50-летний Випул Шах, — мои школьные друзья ни за что бы не согласились прийти ко мне в гости. Для них Саддер-стрит была чем-то вроде „улицы красных фонарей“. Все местные должны быть замешаны в чем-то стремном».

На западе улица тянется от Музея Индии — одной из главных городских достопримечательностей. На противоположной стороне — отель The Elgin Fairlawn (прежде Fairlawn), построенный в конце XVIII века. Несмотря на расположение, к бэкпекерам и хиппи он имел слабое отношение — слишком шикарный он был, да и сейчас цены довольно высокие. Рюкзачная публика предпочитала The Salvation Army Red Shield Guest House, который находится чуть восточнее и работает до сих пор. Еще одна точка с историей — Modern Lodge на Стюарт-лейн в восточной части Саддер-стрит. «Идеальное место для иностранных туристов» — уже много лет гласит надпись на вывеске. Эту гостиницу упоминают в своих мемуарах путешественники 1970-х, но сейчас номера выглядят немного уставшими.

Чуть севернее Саддер-стрит находится огромный рынок, где можно купить абсолютно все необходимое: еду, хозтовары, одежду. В Hogg Market — красивом кирпичном здании Викторианской эпохи — есть множество прилавков с едой, в том числе и мясной: мяса в Калькутте традиционно едят больше, чем в остальной вегетарианской Индии. Здесь же находится еврейская пекарня Nahoum and Sons, где уже 117 лет готовят кошерную выпечку.

Сейчас в это тяжело поверить, но полвека назад Афганистан был очень популярен среди туристов. Путешественники, приезжавшие в Кабул, останавливались на так называемой Чикен-стрит в районе Шахр-е Нау немного южнее одноименного парка. Свое название улица получила благодаря стоящим на обочинах дорог рядам клеток, из которых голосили выставленные на продажу курицы. Немного севернее Чикен-стрит переходила во Флауэр-стрит, где продавались, как несложно догадаться, цветы. Однако этими двумя товарами ассортимент местных лавок не ограничивался, даже наоборот — купить можно было практически все: от ковров и украшений из лазурита до оружия и антиквариата.

Еще, конечно, в ходу был гашиш. Это важная часть местной культуры, и многие туристы останавливались здесь именно из-за него. Западная молодежь, одетая в самые яркие шмотки с базаров, курила и тусовалась в кафе, из которых неслись песни Джими Хендрикса и Дженис Джоплин — и все это в самом сердце очень консервативной страны.

Афганистан первым отвалился от «тропы хиппи». В 1978 году там случился государственный переворот, потом началась гражданская война, которая длится до сих пор. Массового туризма тут давно нет, но Чикен-стрит никуда не делась. Район не сильно пострадал в ходе войны, и многие лавки продолжают торговать теми же товарами, что и полвека назад. Разве что ассортимент антикварщиков пополнился советскими артефактами, а клетки со знаковыми курами исчезли с обочин. С гостиничным бизнесом ситуация хуже. Отель Mustafa, рекомендованный еще в первом издании Lonely Planet в 1972 году, работает, но остальные гостиницы, принимавшие иностранцев в 1960-х, войну не пережили.

Полвека назад Иран очень сильно отличался по атмосфере от своих восточных соседей по «тропе хиппи». Тогда он не был исламским государством, а страной правил светский и прозападный шах. Однако и государственные законы, и общественные нормы были довольно строгими. В частности, наркотики находились под жестким запретом. Поэтому западные путешественники если и задерживались тут, то только для того, чтобы отдохнуть в относительно цивилизованных условиях, постирать вещи и оформить визы для следующих стран. Многие даже игнорировали Персеполис, Исфахан, Йезд и другие интересные места и проезжали из Турции в Афганистан по кратчайшему маршруту Тебриз — Тегеран — Мешхед.

Самым популярным местом был отель Amir Kabir в районе одноименной улицы в центре города — имя персидского визиря XIX века вообще распространено в иранской топонимике. Гостиничные номера находились на верхнем этаже трехэтажного здания, а внизу располагался склад автомобильных шин. Такова специфика города: в Тегеране товары определенной категории продаются в конкретном районе, и улица Амира Кабира и окрестности были и остаются огромным рынком автодеталей. Автобусы, направлявшиеся из Европы в Индостан, останавливались тут для того, чтобы заменить обветшавшие и сломанные запчасти.

В 1960–1970-х путешественники выбирали именно отель Amir Kabir, хотя и постоянно жаловались на плохую еду, холод зимой и отсутствие горячей воды. По соседству было несколько гостиниц, но некоторые из оверлендеров утверждали, что иностранцев принимали только в Amir Kabir. Путеводитель по «тропе хиппи» 1973 года Head East писал, что «хозяин очень придирчивый, но принимает фриков», и рекомендовал еще пару вариантов ночлега на этой же улице.

В 1979 году в Иране произошла Исламская революция — к власти пришли шиитские клерикалы. Год спустя началась ирано-иракская война, которая продлилась восемь лет. Первые годы после революции сюда еще ездили путешественники из Европы, хотя им становилось все сложнее и сложнее получать визу. Американцам и канадцам въезд закрыли вообще, потому что новое правительство было крайне враждебно настроено к этим странам. Сейчас Иран остается исламским государством, но в последние годы режим смягчился и к местным, и к иностранцам. Страна сильно упростила процедуру получения визы, и Тегеран посещает все больше и больше западных туристов.

На Амир-Кабир-стрит до сих пор полно не только станций техобслуживания и магазинов автозапчастей, но и недорогих вариантов ночлега. Тот самый отель Amir Kabir давно закрылся, а одноименная гостиница неподалеку не имеет к нему никакого отношения, да и в категорию бюджетных не попадает.

Самый исторический центр города. На улице Диван-йолу, в двух минутах ходьбы от собора Святой Софии и в трех — от Голубой мечети, в конце 1950-х появился ресторан Lale. Несколькими годами позже его облюбовали туристы, которые прозвали его Pudding Shop — уже в 1970-х западное народное название хозяева писали на вывеске более крупным шрифтом, чем оригинальное турецкое.

Если по Европе каждый прокладывал свою собственную «тропу хиппи», то Стамбул становился такой точкой, куда съезжались все оверлендеры. В Pudding Shop люди собирались, чтобы найти попутчиков, транспорт и информацию. Доска объявлений в кафе стабильно была обклеена бумажками, а на прилегающих улицах были припаркованы десятки хиппи-басов — микроавтобусов легендарной модели Volkswagen. Одни автомобилисты ехали в Азию и набирали пассажиров, а другие возвращались домой и останавливались тут, чтобы попытаться продать свой побывавший в употреблении транспорт.

Еще одним популярным заведением стал расположенный на соседней улице ресторан Ситки Йенера, которого прозвали «королем хиппи». Йенер, в отличие от многих своих земляков, очень дружелюбно относился к приезжим, в том числе и к самым фриковатым из них. Свое заведение он украсил психоделическими рисунками и за свои симпатии к путешественникам даже попадал на страницы местной прессы.

С жильем в этом районе проблем не было. Путеводитель Head East 1973 года называет отель Ipek Palas около железнодорожного вокзала лучшим в городе, но советует останавливаться в других местах, где цена в разы ниже.

Очень популярным среди оверлендеров был отель Büyük Ayasofya на улице Джаферие (Caferiye Sokak) — «в тени древней Святой Софии», как гласила его визитка. Многие выбирали Gülhane Hostel около одноименного парка, при этом спать в самом парке Head East категорически не рекомендовал из соображений безопасности.

Конец «тропы хиппи» никак не сказался на туристическом потенциале Стамбула. Этот город заслуженно остается одним из самых известных направлений в мире, а в самом Султанахмете осталось не так много дешевых ночлежек. Ресторан Йенера давно закрыт, а вот Pudding Shop обслуживает клиентов и подает тот самый молочно-рисовый пудинг, что и 50 лет назад.